Есть в Таллинне такой любительский театральный коллектив: Русская театральная школа Ирины Томингас. Существует она уже без малого три года, сыграла несколько спектаклей, в том числе фантасмагорический и безумный «СМРАХ» по мотивам творчества Даниила Хармса и тонкие и нежные «Семь дней» по сказкам недавно ушедшего из жизни замечательного русского писателя Сергея Козлова. Участвует в фестивалях: недавно выступила в
Калининграде, на фестивале «Нитка». Томингас окончила режиссерское отделение Щукинского училища в Москве, она опытный и талантливый театральный педагог.
Но при этом есть у нее существенный недостаток: она совершенно не умеет пиарить себя и свой коллектив. Другие молодежные коллективы каждый свой писк делают достоянием общественности и вовсю черпают средства из разных фондов. Русская театральная школа не имеет спонсоров, существует на подножном корму – и не только не распадается, но и привлекает все новых ребят.
Последняя ее работа – «Полет Чайки» по Чехову.
Линнатеатр любезно предоставил Школе одну из своих площадок: Конную мельницу.
Как бы резвяся и играя…
РТШ не ставит себе задачу сыграть «Чайку». Спектакль, над которым работали режиссер Ирина Томингас,
хореограф Ирина Кротова и художники Алина Корсмик, Максим Сабер и Яаника Арум – это игра в постановку «Чайки». Нечто среднее между открытым уроком в студии и капустником, в котором пародируются и доводятся до абсурда как набившие оскомину приемы постановок «классического Чехова», так и нравы закулисья.
Театр – храм. Но и немножко – сумасшедший дом. «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон», а актеров – Мельпомена и Талия, жрецы высокого искусства заняты той же ерундой, что и мы с вами. «Полет Чайки» начинается со сбора актеров. Они ревниво посматривают друг на друга, мгновенно заключают наступательные и оборонительные союзы, коротают время в ожидании режиссера. (Который, как потом выяснится, просил передать, что захворал и сегодня не придет…). Гипсовая голова Чехова, прикрепленная к колонне посреди сцены, скорее дружеский шарж, чем серьезный портрет.
Понемногу выкристаллизовываются отношения в труппе. Примерно такие же, как в пьесе. Актриса, играющая роль Аркадиной (Ирина Томингас) ощущает себя примадонной и ведет себя со снисходительной доброжелательностью: как герцогиня королевской крови на благотворительном базаре. В труппе тут же обнаруживаются «сверхштатные единицы»: старательно выполняющая что-то очень отдаленно напоминающее фуэте Танцовщица претендующая на роль чайки (Ирина Кротова) и щеголяющая в пуху и перьях Элитная Курица (Юлия Ластовская).
В программке к спектаклю сказано, что Элитная Курица возникла из книги Дональда Рейфилда «Жизнь Антона Чехова» (брат Антона Павловича Александр выращивал кур). На самом деле это – сигнал зрителю: вы в театре, не принимайте происходящее слишком всерьез.
Генриетта Яновская, ныне – руководитель одного из лучших театров России, Московского ТЮЗа, в конце 1970-х годов была в опале, в профессиональные театры ее (и ее мужа Каму Гинкаса, режиссера грандиозного) не пускали.
Она руководила самодеятельной студией «Синий мост». Поставила там «Красную шапочку». Среди персонажей был не предусмотренный автором Евг.Шварцем «Зайчик живьем» - в костюме, в какой наряжают детей в садике на новогодний праздник.
Практического смысла в его присутствии не было. Как и в присутствии Элитной Курицы у Томингас. Но был смысл театральный: одновременное создание иллюзии: и Зайчик живьем, и Элитная Курица не вписывались в рамки привычной театральной условности – и ее разрушение, намеренный сбой в системе действующих лиц.
При этом Томингас спектакля Яновской не видела. Но удачные идеи всегда носятся в воздухе, и разные люди приходят к ним независимо друг от друга.
Не видела Томингас и дерзко еретическую «Чайку» финского режиссера Кристьяна Смедса в Театре фон Краля. Но – сама о том не думая – вступила в полемику со Смедсом.
У Смедса тоже – откровенная условность, настолько откровенная, что Аркадину у него сыграл Лембит Ульсак (!!!), а Треплева – его сын Юхан Ульфсак. Была там еще одна аналогичная пара: Дорна играл Александр Ээльмаа, а Медведенко – Александр Ээльмаа. Присутствие в спектакле отцов и детей (а ведь искусство отцов против искусства детей – одна из тем «Чайки») в условном театре намного важнее как выразительное средство, чем пол исполнителей.
Отцы и дети: на чьей стороне вы?
Томингас тоже ставит про отцов и детей. В системе театральных координат ее труппа, разумеется, принадлежит к лагерю детей: дух студийности, положение авторского театра, курс на условность, на эксперимент, на воспитание актера, владеющего как словом, так и своим телом.
Сейчас РШТ – единственный такой «авангардистский» молодежный театр в Таллинне. Был когда-то Другой театр; правда, он делал ставку не на авангардный театральный язык, а на новейшую драматургию: ставил и братьев Пресняковых, и Юрия Клавдиева, и Данилу Привалова, а из западных авторов – шведов, нагоняющих на зрителя совершенно безнадежную тоску, и приводящего в ужас и восторг своим черным юмором МакДонаха. С точки зрения выразительных средств там было все вполне традиционным.
А вот ныне здравствующий VNT – Русский молодежный театр на Ласнамяэ под управлением Александра Пуолакайнена, при всей своей молодости ориентирован, скорее, на традицию и работает как нормальный (коммерческий) репертуарный театр. Очень хорошо, кстати, работает.
А вот у Томингас в «Полете Чайки» позиция несколько парадоксальная. С точки зрения
противостояния отцов и детей она «двух станов не боец, а только гость случайный». Но гость, имеющий свое суждение. Точное и непредвзятое.
Противостоят не «отцы и дети», а профессионалы и дилетанты, умелые ремесленники, которые иногда способны воспарить очень высоко, и самовлюбленные бездари, арт-фрики, считающие себя непризнанными гениями. Аркадина, Тригорин (Сергей Пилипенко) и Нина Заречная (Анна Солодова) в конце концов оказываются на одной стороне, а Треплев (Роман Максимчук) – на другой.
Максимчук очень талантливо сыграл бездаря. Его Треплев криклив, неврастеничен, инфантилен. В последней картине Нина убегает от него с отвращением – и заключительный свой монолог читает, стоя у трамвайной остановки, ожидая транспорт, который унесет ее если не к славе, то к настоящей серьезной творческой работе.
А о том, что Аркадина и Тригорин (что бы там о них ни говорил несчастный Костя!) люди очень незаурядные, чувствующие нерв игры,
говорит хотя бы их поединок-объяснение, станцованный в ритме фламенко.
«Чайка» Русской театральной школы взлетела высоко. Но чтобы продолжать полет, чтобы от бескормицы не ослабли крылья, ей нужна помощь. Материальная.
Американский документальный фильм об уличных музыкантах, обошедший весь свет, назывался «Аплодисментов не надо! Лучше – наличными!»
Нет, аплодисменты тоже, конечно, нужны. Но их одних недостаточно.
Есть в Таллинне такой любительский театральный коллектив: Русская театральная школа Ирины Томингас. Существует она уже без малого три года, сыграла несколько спектаклей, в том числе фантасмагорический и безумный «СМРАХ» по мотивам творчества Даниила Хармса и тонкие и нежные «Семь дней» по сказкам недавно ушедшего из жизни замечательного русского писателя Сергея Козлова. Участвует в фестивалях: недавно выступила в
Калининграде, на фестивале «Нитка». Томингас окончила режиссерское отделение Щукинского училища в Москве, она опытный и талантливый театральный педагог.
РТШ не ставит себе задачу сыграть «Чайку». Спектакль, над которым работали режиссер Ирина Томингас,
хореограф Ирина Кротова и художники Алина Корсмик, Максим Сабер и Яаника Арум – это игра в постановку «Чайки». Нечто среднее между открытым уроком в студии и капустником, в котором пародируются и доводятся до абсурда как набившие оскомину приемы постановок «классического Чехова», так и нравы закулисья.
Томингас тоже ставит про отцов и детей. В системе театральных координат ее труппа, разумеется, принадлежит к лагерю детей: дух студийности, положение авторского театра, курс на условность, на эксперимент, на воспитание актера, владеющего как словом, так и своим телом. 
