Как закалялось бароло
Бруна
Меня сразу предупредили, что прикоснуться к живой иконе виноделия, человеку,
скупому на слова, но богатому делами, мне не удастся. Говорить я собирался с его
дочерью, о которой не знал почти ничего, и шел на интервью со смешанными
чувствами.
Дочь великого Бруно Джакозы встретила меня сдержанно, без улыбки (о причинах я
узнаю чуть позже), потому я решил для начала разобраться в линейках вин. Бруна
быстро разложила всё по полочкам. Есть два предприятия: Bruno Giacosa, которое
де-факто функционирует как негоциант, покупая виноград у частников, винифицируя,
выдерживая и продавая вино под своей этикеткой. В
негоциантской линейке — белое
и игристое вина, крю барбареско Santo Stefano, неббиоло д’Альба Valmaggiore. Это
примерно 70% из 300 000 бутылок, выпускаемых Домом. Второе предприятие — Azienda
Agricola Falletto — делает вина только с собственных виноградников: с 13 га крю
Фаллетто в Серралунге, 5 га крю Азили в Барбареско и 4 га в Ла Морре. И всё было
хорошо, пока я не стал выяснять, что случилось с крю Rabajà.
— Рабайя, ах, Рабайя! — чуть не всплакнула Бруна. — Это наша боль… До 2005-го у
нас было два крю в Барбареско, и хотя их разделяла только дорога, но вина из них
были совершенно разными. Азили — квинтэссенция тонкости и элегантности, можно
сказать женственности среди великих вин Пьемонта, а Рабайя — такое статное,
плотное, настырное, я бы даже сказала местами баролирующее барбареско. Многие
наши клиенты его так любили…
— Так что случилось? Вы продали участок?
— О, нет. С 2005-го началось зонирование Барбареско, когда Консорциум определял
границы крю и субзон, и все они по закону стали MGA (MGA — menzione geografica
aggiuntiva — дополнительное географическое указание). Границу Азили провели так,
что наш участок Рабайи попал в Азили. Теперь весь наш виноградник Барбареско
относится к MGA Asili, и мы не имеем права писать Rabajà на этикетке. Теперь у
нас два барбареско и оба Азили: Sorì с красной этикеткой, с сердца виноградника,
которое выпускается только в великие годы, и обычное Asili с белой этикеткой. Но
душа болит за Рабайю. Оно было таким хорошим и таким разным в то же время. Если
вы услышите, что кто-то продаёт участок на Рабайе, вы мне скажите, я куплю.
— Обязательно!
Дальше спрашиваю про Фаллетто, Бруна млеет, рассказывая, как её отец купил
сначала 1,5 га в 1970-е, увидел, что там рождается неббиоло особенного качества,
и, когда финансы позволили, выкупил всё крю — 13 га.
— В детстве отец ездил по виноградникам на велосипеде и любил пробовать белый
виноград. Тут в основном росли кортезе и фаворита, арнейс встречался редко, но
папе он нравился больше всего — своей индивидуальностью, ароматами экзотических
фруктов, шалфея, лимона. Став виноделом, отец стал винифицировать арнейс
отдельно, а теперь это главный белый сорт Ланге.
— А спуманте почему он не из него решил делать?
— Папа хотел игристое из шампанского сорта и притом более тельное — из пино нуар.
Поиски привели его в Ольтрепò — наверное, лучший регион для пино в Италии.
— И самый большой, к слову, — более 3000 га.
— Но итальянское спуманте — это трудный бизнес. Ведь обыватель в мире из
игристых знает только шампанское и просекко. Конкурировать сложно, потому мы
делаем всего 30 000 бутылок. Но наше спуманте очень гастрономичное, в Америке
его очень любят.
— На сайте у вас написано, что Дом придерживается консервативного виноделия. Что
бы это значило?
— Прямо так и написано? Гм, я бы так не сказала. Мы идем в ногу со временем,
используем температурный контроль ферментации, комбинируем бетонные чаны и
нержавейку, у нас есть ботти из французского дуба — всё это вещи скорее
инновативные. Но мы консерваторы по отношению к территории, к чистоте вин, к
единовластию неббиоло. У многих нынешних великих вин нет индивидуальности. Мы
верим в ту индивидуальность, которую может дать крю. Pianpolvere, Rionda какие
вина дают, а?! Кстати, если услышите, что кто-то там продаёт земли, скажите, я
куплю.
— Обязательно!
Камушек в сад «друга Гайи» был незаметно кинут, ведь именно он недавно вышел из
DОCG, начав подмешивать барберу в неббиоло, чтобы выпускать свои вина раньше
отведённого законом о DOCG срока. Бизнес есть бизнес.
2006 и 2007
— Что же случилось с урожаем 2006?
Бруна тяжело вздохнула, явно не первый раз отвечая на этот вопрос. Тогда много
было пересудов, что в отсутствие хозяина, прикованного к больничной койке, его
помощник Данте Скальоне напортачил на урожае, а потом и при выдержке. В то же
время журналисты хвалили вина, пробованные из бочек… Данте в итоге покинул Дом.
— Бизнес — это бизнес, но мы никогда не должны забывать о людях. Отец работал не
покладая рук с 15 до 77 лет, и 8 января 2006 года его разбил сердечный удар. Он
6 месяцев пролежал в больнице, у него не было сил вести урожай. В 2008-м, когда
мы должны были решать, что делать с винами 2006-го, я была в Америке, он мне
позвонил и спросил: «Ты не сильно расстроишься, если мы не будем бутилировать
06-й?». Я сразу поняла, чего он хочет. Он хотел стереть из памяти воспоминания
об этом чёрном годе, он не хотел его видеть даже на этикетках. Потому мы всё
вино продали негоциантам наливом.
— А 2007-й критики называют «американским» годом, мол, он весь такой мягкий,
танины шелковистые и сладкие, и вина готовы к употреблению — как американцы
любят. Каким он был у вас?
— Я бы не сказала, что он «американский». Он очень элегантный. Неделю назад я
пробовала в одном ресторане наше Asili 2007 — прекрасное вино, которое дарит
эмоции. При чём тут американцы? А Rocche del Falletto Riserva 2007, которое
выйдет на рынок в следующем году, какая это прелесть! Это и ягодность, и
элегантность, и сила в одном бокале.
— А как нынешний год?
— Ещё две недели назад мы в него не очень верили: заморозки зимой, холодная
весна, мокрый май. Но сейчас погода наладилась, днём тепло, ночью прохладно,
уродилось мало винограда, кисти в идеальном состоянии. Если не будет града или
ещё какой беды, то это будет отличный урожай.
Папа и дочь
— Как у вас складывались отношения с отцом, как давно вы вместе работаете?
— Официально уже 20 лет мы работаем вместе, а так — сколько себя помню. У меня
нет винного образования, я училась на экономиста в Турине. А потом постепенно
интегрировалась в работу Дома. В жизни очень важно не просто делать свою работу,
а ещё и чувствовать её.
— А в детстве папа привлекал вас к работе на винодельне?
— О, не напоминайте. Когда мне было 8 лет, у меня было три месяца каникул. На 15
дней папа милостиво отпустил меня на море. Все остальные каникулы я провела у
линии розлива: брала бутылки с вином и ставила их в коробки…
— Не очень девочковая работа, скажем прямо.
— Да, никаких послаблений. Папа, как любой мужчина, ждал мальчика, которого
хотел назвать своим именем. Когда ему сказали, что родилась дочь, он ответил:
«Так это не Бруно? Ну, хорошо, будет Бруной!». И делал из меня мальчика. Когда
детский врач сказал ему, что он меня слишком нагружает, то он разозлился на него
и выгнал. По осени я неслась по кантине вместе со всеми во время урожая. Я
боялась поднять глаза! Папа, знаете, такой негромор (Бруна таки любит говорить
неологизмами)… Хотя к сестре моей младшей он относится гораздо мягче. Папа к
тому же достаточно эгоцентричный: всё делает только он, всё решает он. Если
сказать что поперёк, то в тебя могла полететь книга или что-нибудь потяжелее.
— И вы не сломались?
— Нет, наоборот. С годами у нас развились даже дружеские чувства, и это очень
важно и хорошо, когда родители не только родители, но ещё и друзья. У нас
глубокое взаимное уважение. Если что, папа всегда говорит «Вот Бруна, она всё
сделает». Вот я и делаю. Весь экспорт на мне: Штаты, Евросоюз, теперь всё
активнее и вся Азия.
— Кстати, о Штатах. Вы там недавно поменяли импортёра, что опять вызвало много
пересудов.
— Да, мы 17 лет работали с WineBow, потом они стали разрастаться, об имидже
Джакозы в США перестали заботиться. Я три года ждала, вдруг что исправится, а
потом нашла нового импортера в Напе. Они, кстати, завозят Доннафугату,
Фрескобальди, Мази, Капрая и др.
Россия
— А что же с Россией? У нас вы тоже поменяли импортёра.
— С Россией мне пока как-то не везло. Когда-то я работала тоже с Simple, но
через посредника, второй импортёр был также непрямым. Цифры продаж меня не
радовали. Теперь, когда наконец мы знаем своего импортёра в лицо, надеюсь всё
станет получше.
— В России вы уже были?
— Нет, побаиваюсь ехать.
— А что такое? Белых медведей на улицах боитесь?
— Отнюдь. Я, к примеру, люблю бывать в Милане, и как любой женщине, мне нравится
шопинг. Улицу Монтенаполеоне знаете, да? Так вот, с начала кризиса у всех этих
бутиков, которые в последнее время рассчитывали почти что исключительно на
русских клиентов, весь бизнес летит в пропасть.
— Так это ещё не повод бояться русских.
— Да, но кроме Милана я ещё люблю, точнее любила, отдыхать в Форте-дей-Марми.
Теперь это уже филиал Москвы. Однажды мы сидели с подругой в баре, она
отлучилась позвонить по телефону, и на её место тут же присел пацан лет 14 от
роду, явно русский, очень крупный. Мы ему на всех языках объясняли, что место
занято, в итоге он схватил мою подругу за горло и их разнимали охрана папы юнца
и охрана бара…
— Мда, не лучшие представители нации вам попадались… Надеюсь, ваш будущий визит
в Москву, которого очень ждут ценители вин вашего Дома, всё расставит на свои
места.
— Что-то мы с вами заболтались, — засуетилась Бруна. — Может, вы сходите на
винодельню посмотрите? Там вас уже ждёт Франческо, он всё покажет и расскажет.
На этом с Бруной мы расстались. Надеюсь, в Москву она всё-таки приедет.
История Дома
Конец XIX века — дедушка Бруно Джакозы Карло одним из первых начинает
бутилировать вина из покупного винограда.
1929 — год рождения Бруно Джакозы, год смерти его дедушки и год большого
мирового кризиса, вынудившего его отца Марио бросить бутилирование и продавать
вино наливом другим негоциантам.
1945 — Бруно начинает работать на винодельне и ездить с отцом по Ланге в поисках
лучших виноградников и винограда.
1960 — зарегистрировано предприятие Bruno Giacosa. Первый миллезим, который
выходит под этой маркой — 1957-ой.
1961 — на этикетке барбареско этого миллезима впервые появляется надпись Riserva
Speciale.
1967 — первый миллезим двух крю Джакозы: Barbaresco Asili и Barolo Collina
Rionda.
1968 — первый миллезим крю Barbaresco Santo Stefano.
1980 — покупка 13 га крю Фаллетто в Серралунге.
1983 — начало производства игристого вина из пино нуар из региона Ольтрепò.
1992 — начало работы Бруны Джакоза на предприятии плечом к плечу с отцом.
1996 — покупка 5 га крю Азили в Барбареско.
1998 — покупка виноградника в Ла Морре (Бароло).
2006 — один из самых тяжёлых годов в истории Дома, когда удар не позволяет Бруно Джакозе принимать деятельное участие в жизни Дома. Вина этого года не были
розлиты, а проданы наливом другим негоциантам.
2007 — миллезим Barolo Rocche del Falletto, который получил у Дж. Саклинга 100
баллов и который выйдет в продажу в январе 2013 г.
2012 — Бруно Джакоза получает степень Laurea Honoris Causa (Почётный доктор
наук) от Университета гастрономических наук Полленцо.
Франческо
Винный мир мал. Ранее в этом году я был на выставке Summa, альтернативном
салоне, который проводит во время VinItaly Алоис Лагедер. У стенда с винами
Джакозы увидел знакомую физиономию (имя, признаться, вспомнил не сразу).
— Привет! А что ты тут делаешь?! — недоумённо спросил я.
— Как что, работаю.
Это был Франческо Версио, итальянец, с которым мы вместе учились в 2010 году в
магистратуре по виноделию Туринского университета в Асти. И даже вместе сдавали
последний экзамен у профессора Донато Ланати. После этого наши пути разошлись. Я
тогда не стал уточнять, подумал, что Франческо взяли к Giacosa в коммерческую
службу.
Франческо Версио, новый энолог Bruno Giacosa с 2011 года
После разговора с Бруной я отправился на винодельню, где меня уже ждал Франческо.
Мы поздоровались, и он повёл меня в первый отсек.
— Здесь у нас приём винограда. При работе с пьемонтскими сортами, особенно с
неббиоло, которое славится своим нестабильным цветом, очень важно соблюдать…
Господи, что ж я тебе-то это рассказываю? Мы целый год это в Университете
слушали.
— А ты говори, не стесняйся. Может, я освежить в памяти хочу?
Франческо рассказал о производстве, что дольчетто они мацерируют 4—7 дней, что
барберу держат на мезге от 8 до 20 дней и работают с шапкой только при помощи
коротких ремонтажей, никакого пижажа, никакого делестажа. Что пресс-вино хранят
отдельно и, как правило, продают негоциантам. Что бочек у них нет, а только
ботти по 55 и 110 гл, большие только для выдержки барберы д’Асти и вин с
Фаллетто. Что дуб только французский, а не славонский, как традиционно делаются
ботти в Пьемонте, только из Алье, что ботти без обжига, а клёпки изогнуты на
пару. Что это даёт хорошие танины, правда, слабее стабилизирует цвет, чем
традиционный обжиг, и что большой объем обеспечивает минимальный контакт вина с
дубом.
— Подожди, — говорю. — А мне сказали, что меня винодел поведёт по кантине. Где
он?
— Кто? Данте?
— Нет, не Данте, он же у вас теперь только консультант. Мне Бруна сказала, что
на винодельне теперь командует … — листаю блокнот — Франче… Так это ты и
есть?!?!
— Да я, я, — улыбается он.
Вина Джакозы выдерживаются только в больших ботти из французского дуба
— Ой, прости, ничего, что я шею не помыл перед приездом к вам? Я даже не
предполагал, что тебя взяли с корабля сразу на бал!
Франческо сам родом из Нейве, одного из трёх городков, образующих аппелласьон
Барбареско, где и располагается предприятие Бруно Джакозы. Во время учёбы он
стажировался у Джакозы, а когда закончил магистратуру, старик опять расстался с
энологом, который был после Данте, — Джорджо Лаваньей. Звёзды на небе счастливо
сошлись для Франческо. 2011-й — его первый урожай.
— И как работается? — интересуюсь.
— Если б я сказал, что легко, то я б соврал. Данте очень помогает, я у него
многому научился.
— А дедушка? Держит всех в ежовых до сих пор?
— Что ты, хватка стальная! Он приезжает, дегустирует с нами, даёт указания. Во
время урожая его один раз отвезли в больницу, так он оттуда позвонил мне и
спрашивает: «Такой-то из Трейзо привёз виноград? И как он, как?» Он до сих пор
помнит всех крестьян, с которыми он работал, у кого где виноградник, кто когда
должен собирать урожай и везти к нам. Одним словом, не расслабишься...
Да, Франческо, вероятно не легко. А легко и не может быть, если Бруно Джакоза
поверил в него и доверил ему самое ценное, что у него есть: свою судьбу, смысл
всей своей жизни, своё великое имя. И я верю, что Франческо донесёт до
следующего поколения виноделов то богатейшее профессиональное наследие, которое
ему посчастливилось черпать прямо из лучшего «колодца». И что исконный
пьемонтский стиль вин Джакозы сохранится и приобретёт новых почитателей по всему
свету.
Биссо Атанасов
Simple Wine News
Винная вечеринка в Таллинне "Вкус Италии"
http://www.facebook.com/events/506535086047439/
